РОКОВОЙ ДЕНЬ «ЗАВЕТОВ ИЛЬИЧА»

В понедельник, 14 октября 2019 года, исполняется 40 лет со дня взрыва в Беринговом море танкера «Заветы Ильича» Приморского морского пароходства, который, разгрузившись на острове Врангеля, следовал в Находку. Я тогда работал на нём учеником матроса-моториста, и это был мой второй рейс.

Танкер  «Заветы Ильича», проект В-72, тип «Интернационал», был построен в Гдыне (Польская народная республика) в 1969 году. Его вместимость составляла 14 163,7 регистровой тонны, дедвейт – 19 986 тонн, длина – 177,25 метра, ширина – 22,4 метра, высота борта – 12,37 метра, осадка – 9,4 метра. Скорость достигала 16 узлов. Спустя два года после произошедшего на судне в Беринговом море взрыва, оно было восстановлено на верфи в Сингапуре и в 1982 году возвращено в эксплуатацию. В 1997 году танкер продали компании Skycoast International Co. Ltd. Под новым именем Moustafa он был приписан к порту Белиз Сити. В 1998 году судно переименовали в Septua Generiana II и в августе того же года списали, а потом разрезали на металл в Пакистане.

НА ЧУКОТКУ С ГОРЮЧИМ
В середине сентября 1979 года наше судно с грузом бензина и дизельного топлива вышло из Владивостока в порт Провидения. Переход занял 10 дней. Там «Заветы Ильича» водоизмещением 20 тысяч тонн должен был передать груз танкерам вместимостью 1,5 тысячи тонн – «малышам», как их называли, которые должны были доставить топливо в национальные сёла арктического побережья Чукотки. Но «малыши» по каким-то причинам так и не прибыли.
После двухнедельного ожидания на рейде Провидения, «Заветы Ильича» был перенаправлен на остров Врангеля. Там уже лежал снег, на берегу стояли несколько домиков, возвышалась мачта антенны. Это был единственный населённый пункт острова – село Ушаковское. На берег мы не сходили. Перекачав на рейде груз на малые танкеры, наше судно взяло курс на Находку.
Запомнилось, как при прохождении Берингова пролива по громкой связи объявили, что мы находимся на траверзе мыса Дежнёва. Были хорошо видны суровые скалы мыса, острова Диомида, между которыми проходит граница с США, на горизонте хорошо проглядывались сопки материковой Аляски. На плавающих льдинах лежали моржи. Танкер намеренно вошёл в одно из ледовых полей, чтобы очистить корпус от налипших водорослей и ракушек.

СЧЁТ НА МИНУТЫ
В день трагедии танкер находился в Беринговом море. Я был на вахте в машинном отделении. Около 10 часов утра раздался глухой хлопок, главный дизель остановился, началась качка. Замигал красный фонарь тревоги и прерывисто зазвенел звонок.
В том рейсе на судне был новый главный механик, и он уже несколько раз отрабатывал учебные тревоги, так что каждый член экипажа знал, куда в случае чрезвычайной ситуации он должен идти и что делать. Вот и тогда я поначалу подумал, что тревога учебная. Но на этот раз старшим на вахте был второй механик, серьёзный, не склонный к розыгрышам человек, который спокойно сказал: «Тонем. На шлюпках спасаться будем».
По судовой роли мне по тревоге надо было подняться к месту сбора на корму, что я и сделал.

И вот какая картина открылась оттуда: наш танкер, длиной 177 метров, был переломлен надвое. В стороне, слева по борту, из воды вертикально торчал бак (нос) судна высотой около 10 метров. Он остался на плаву. К нему был привязан полуспущенный оранжевый надувной плот. Оставшаяся часть танкера имела значительный дифферент на корму, из воды поднялась разорванная взрывом с рваными краями металла примерно половина палубы. В стороне на удалении нескольких десятков метров в воде виднелся спасательный круг, за который держались два человека, при этом на море были не штормовые, но довольно сильные волны.
На корме всем руководил старший помощник капитана. С борта была спущена моторная лодка (не шлюпка). В ней находилась молодая женщина судовой врач, судовой токарь и кто-то из опытных матросов. В лодку они взяли несколько тёмно-синих одеял. Выяснилось, что с высоты борта танкера было хорошо видно тонущих людей, а вот с уровня воды, из лодки, спасатели заметить их не могли. Тогда старпом дал два выстрела из ракетницы, указав направление движения. Последовав ему, спасатели увидели людей и подняли их в лодку. Позже выяснилось, что вода была ледяная – всего плюс 6 градусов. Люди провели в ней около четверти часа, показавшихся им бесконечными. При такой температуре счёт шёл буквально на минуты.

РУКУ ПОМОЩИ ПОДАЛИ ВСЕ
Первое время после взрыва море было пустынным. Но уже минут через сорок-час подошло множество судов, принявших сигнал бедствия. Среди них были и грузовые, и военные, и рыбаки.
Поступила команда садиться в шлюпку. Я забежал в каюту и взял паспорт. Никто никаких вещей не брал, все были в рабочей одежде. На судне остались только шесть самых опытных членов экипажа во главе с капитаном Бессоновым.
На шлюпке нас доставили на сухогруз «Братсклес» Дальневосточного морского пароходства. На борт поднимали по одному человеку верёвкой со страховочным монтажным поясом.
Одновременно с нашей шлюпкой к сухогрузу подошла ещё одна лодка со спасёнными. Это был Сергей, матрос-практикант мореходной школы из Находки, и боцман, опытный моряк, крепкий плотный мужчина средних лет. Сергей был босиком. Оба очень замёрзли, но шли самостоятельно. Никто не говорил никаких слов, но все чувствовали огромное облегчение, что люди живы.
Позже, уже находясь в медсанчасти «Братсклеса», Сергей рассказывал, что они с боцманом (не помню его имени) выполняли обычные судовые работы на баке. В момент взрыва, когда бак стал тонуть, они попытались спустить на воду надувной спасательный плот. Но тот не раскрылся. Боясь, что их затянет в воронку, они сбросили спасательный круг и держались за него. Всё произошло мгновенно. В это время на палубе также находился матрос Михаил Спиридонов. Взрывной волной его сбило с ног. Но он не получил серьёзных травм и смог спастись самостоятельно.
При взрыве погибли сварщик Виктор Иванович Тишкин, донкерман Шевченко и молодой, но опытный матрос Максим Ткаченко.
Уже находясь на «Братсклесе», обратили внимание на большое скопление чаек в море. Подошли и увидели тело донкермана Шевченко, сильно повреждённое взрывом. Опознали его по клетчатой рубашке. Тело не поднимали.
«Братсклес» доставил наш экипаж в порт Петропавловск-Камчатский. Через несколько дней военные спасатели привели туда искорёженный корпус танкера. Мы забрали с него свои вещи и документы. Позже нас вывезли во Владивосток пассажирским пароходом «Ильич». А оставшийся на плаву бак судна военные затопили, поскольку он представлял опасность для судоходства.

КРИТИЧЕСКАЯ ОШИБКА
Естественно, между собой мы говорили о причинах случившегося. И вот какую картину удалось воссоздать общими усилиями.
Завершив арктическую навигацию 1979 года, танкер «Заветы Ильича» готовился к очередному дальнему зарубежному рейсу. На одной из технологических задвижек судна оказался сломан чугунный штурвал. Чтобы не простаивать в порту погрузки, его решили отремонтировать (заварить) в рейсе.
Танкер перевозил бензин, был не дегазирован. Поэтому сварка на палубе вызывала опасения. Но донкерман – специалист по перевозке огнеопасных наливных грузов – сказал, что он включит систему пожаротушения и влажная среда не даст возникнуть искре внутри танков. Это было роковой технической ошибкой. К сожалению, она не вызвала возражений ни у кого из технических специалистов экипажа. Хотя смесь паров бензина и воздуха взрывоопасна при определённой положительной температуре. Включение пожаротушения подняло эту температуру до критической. Это была ошибка, за которую заплачено жизнями…
Отдельно хочу сказать об экипаже. Абсолютно все вели себя достойно, хладнокровно, без паники.
Думаю, что мы должны помнить об этом случае, чтобы такие трагедии больше не повторялись.