Комсомольская лихорадка

По окончании мореходки нам давали рекомендации для подачи документов на визу, а визу открывали уже в пароходстве, примерно через два-три месяца. Помню страшную панику среди шмаков, которые не состояли в комсомоле.
Но,..расскажу по порядку.

          Кубрик наш был на  третьем этаже первого корпуса. Окна смотрели с высотки Адмгородка прямо на Площадь. Внизу двухэтажные жилые дома, еще ниже железная дорога и опять вверх, там площадь, а за ней, на холме, два здания городской администрации, в одном из них, тот, что справа, располагался горком комсомола. К нему вела широкая, белокаменная лестница, – всё это вы отлично помните.
          Славненько отоспавшись после ночной вахты, я подошёл к окну и увидел странную картину. Вся лестница и прилегающие газоны (а уже была весна, травка зеленела) пестрели чёрными бушлатами. Апокрифический табун вздыбленных жеребцов рыл копытами тёплую весеннюю землю и стремительно летел на штурм комсомольской юдоли.

          – Чего это они? Спросил я у Валерки-Сурика.
          – В комсомол побежали.
          – Сдурели что ли?
        –Сдуреешь тут! Перед построением батя брякнул, что тем, кто не состоит в комсомоле визу не откроют! Чё не слышал что ли?
          – Так что-ж ты молчишь, титька кастрюлькина! – Взвинтился я.
          – А ты что, не комсомолец что ли!?
Я мигом накинул на лоб мичу, схватил бушлат и помчался по трапу вниз:
          – Вот идиот! Друг называется!
          В комсомольской обители было не протолкнуться. Все "бесприютные", все как один, вдруг осознали, что без комсомола жизни своей не представляют, потому что без него, родного, жить стало совсем невмоготу. Наш Ромка осознал это глубже всех: аж до невозможности: – Пропусти меня! – Пытался оттолкнуть он старшину маслопупов.
          – Пропусти, тебе говорят! А то хуже будет!
Хатка (Нетудыхатка, настоящая фамилия) стоял у двери как глыба и тупо таращился на задиру, сопел и твердил:
          – Уперёд я..! Посли миня, я те гаварю!
Ромка назойливо пытался пнуть Хатку головой в живот, но тот ловко откидывал пламенного кандидата:
          – Та шо ты..! Нэ, ну вы глянтэ, глянтэ...!..Та угомоныся ты концы-концов!..
Выпустили первую партию счастливчиков. Затем вторую, третью. Я был последним, замыкающим. Комиссия уже порядком устала и хотела только одного: – скорей бы вся эта кутерьма закончилась.
          Едва вошёл и открыл рот доложить товарищам из бюро, что комсомольская горячка зазудилась у меня не просто так на ровном месте, а от широкого осознания и глубокого понимания, но секретарь перебил, устало махнув рукой, – знаем мол, видим, – и автоматом выпалил:
          – Единогласно!
А в это самое время, два наших ядрёных балбеса – Бэла и Сорока удрали в самоволку и протабанили эту свистопляску, но визы им всё-равно открыли. Вот тогда и обозвал я себя,..не скажу как...

                                                                                   * * *